Психологическая помощь

3 курс, ОДО, бак

Лекция

№3

Модуль 1. Психологическая помощь в системе практической психологии. Теоретические основы и методология психологической помощи.

План лекции:

Особенности позиции практического психолога по отношению к клиенту. Базальная деятельность и онтологическая категория. Психолог и врач. Психолог и юрист. Психолог и педагог-воспитатель. Психолог и священник. Сопереживание, сопроживание и соразвитие как возможные онтологические категории и базальная деятельность практического психолога. Содержание психологической помощи.

Тезисы лекции:

1.      В психологии как таковой существует три слоя. Первый слой составляет теоретическая психология. Психолог в этом слое является исследователем по отношению к субъекту-носителю психики. Этот субъект для психолога выступает лишь как испытуемый, объект исследования. Права испытуемого весьма ограничены. Например, в общем случае (NB! — возможны исключения), не испытуемый ищет психолога, а как раз психолог ищет испытуемых. Продуктом деятельности психолога в этом слое являются знания, организованные в концепции и теории. Вторым слоем в психологии является прикладная психология. Прикладная психология не имеет непосредственного выхода на субъекта-носителя психики. Между прикладным психологом и субъектом-носителем психики стоит другой профессионал. Он лишь транслирует из теоретической психологии знания и предписания, основанные на этих знаниях, для организации чужой профессиональной практики. Это может быть практика педагога, врача, менеджера и т.д. И только третий слой в психологии составляет практическая психология. Это та психология, где психолог имеет собственную практику. Конституирует эту практику клиент.

2.       Клиентом будем называть субъекта, добровольно обратившегося к практическому психологу за помощью. Добровольность обращения субъекта за помощью — важная составляющая сути позиции практического психолога по отношению к клиенту. Клиент и практический психолог — это два подразумевающих друг друга понятия. Но добровольность — не единственная характеристика позиции клиента. Клиент вступает в некоторые артикулированные отношения распределения ответственностей с практическим психологом. Это — второе. А третье: клиент это такой субъект-носитель психики, который испытывает определенные психологические трудности, неудобства, страдания. Он хочет избавиться от этих страданий, трудностей. Однако, ни субъективно, ни объективно эти страдания и трудности субъекта не переживаются и не являются болезнью. Он обращается именно к психологу и ждет помощи именно от психолога.

3.      Клиенты есть не только у практических психологов. Более того, клиенту вовсе не обязательно априори разбираться в особенностях работы разных представителей так называемых помогающих профессий (практический психолог, врач, в частности, врач-психотерапевт, социальный работник и даже социальный педагог). Есть ли особенности в позиции именно практического психолога по отношению к клиенту и именно в сравнении с особенностями позиций указанных (и других возможных) профессионалов? Простейший, хотя и весьма поверхностный, исторический анализ происхождения по сути дела всех наиболее известных и наиболее важных процедур, приемов и методов работы практического психолога показывает, что их корни уходят в практику медиков! Медицинское образование и медицинскую практику имели основатели и многие продолжатели психоанализа, гештальттерапии, нейролингвистического программирования, многих менее заметных техник и методик практической психологии. Даже относительно клиентцентрированной психотерапии и консультирования Роджерса необходимо отметить, что хотя их создатель и не имел медицинского образования в полном смысле слова, но долгое время был директором детской клиники, и медицинская практика не была чужда для него.

4.      Практический психолог действительно переживает (и нередко), что клиент к нему относится именно как к врачу! Это переживание дает не менее действенный импульс разобраться в сути дела, чем интеллектуальная ревность практического психолога по отношению к психотерапии. Что же это такое: на дверях твоего кабинета весит указатель: «Практический психолог», — а клиент явно относится к тебе как к врачу, путает тебя с врачом!… Клиенты путают практического психолога и с юристом, с чиновником, с педагогом-воспитателем. Но если тебя путают с другим профессионалом, то разве этим не выталкивают тебя в позицию этого профессионала? Мы бы хотели описать особенности позиции практического психолога по отношению к клиенту именно по сравнению с врачом, с воспитателем-педагогом, с юристом (или чиновником), со  священником. По сути дела, мы должны вместе с читателем жестко сформулировать, что практический психолог это не врач, не воспитатель, не юрист (чиновник) и не священник! Только сформулировав такой вывод, мы расчистим поле для прямого вопроса: а кто же тогда практический психолог, что же он делает, помогая клиенту! Вторым методическим приемом в нашей работе будет особое представление позиций профессионалов: указания на ведущую, основную, базальную деятельность профессионала в этой позиции и указания на основную онтологическую категорию, сквозь которую данный профессионал как бы видит своего клиента.

5.      Психолог и врач. Именно с врачом чаще всего путает клиент практического психолога. Это не неожиданно. В сознании человека с улицы психолог и есть врач. Психолог это якобы что-то вроде врачевателя человеческих душ. Врач помогает в случае страданий физических, а психолог, стало быть, помогает в случае психических, духовных страданий (где граница между физическими и психическими страданиями? Не одно ли это и тоже? Или все же разное?).
Психолог категорически не врач! Не плодотворно сравнивать психолога с врачом. Это даже опасно для профессионального самосознания психолога. Нельзя путать психолога с врачом ни клиенту, ни самому психологу. Психолог чувствует, что его путают с врачом тогда, когда от него требуют психологических лекарств, которые действуют помимо и независимо от воли и личностного участия клиента, да и самого психолога. Переживание, что тебя путают с врачом, не редки в работе практического психолога, но почему не плодотворно и даже опасно сравнивать позицию психолога по отношению к его клиенту с позицией врача (врача в самом общем смысле этого слова, врача-терапевта, врача по понятию) по отношению к его пациенту. Введем для доказательства этого тезиса позицию врача по отношению к пациенту через ту пару понятий, о которых мы договорились выше: ведущую деятельность и онтологическую категорию.
Ведущей деятельностью врача, несомненно, является лечение, терапия. Врач много что делает в своей работе — он и диагностирует, и просвещает, и занимается реабилитацией… Но главное, стержневое, базальное в его работе — лечение. Но что же такое — лечить. Что это за отношение врача с пациентом, которое определяется как лечение? Итак, ведущая деятельность врача это терапия, основное содержание которой состоит в выписке рецепта на лекарство. А лекарство это то, что действует на пациента и тогда, когда врач уехал на два месяца загорать на юг, то есть и без врача, без его личного участия. Конечно, для въедливого и вдумчивого читателя мы должны еще раз сказать, что имеем в виду стандартного, ортодоксального, то есть типичного врача, врача сегодняшних поликлиник, который в среднем тратит 6 минут на больного. Можно утверждать, что онтологической, самой главной, ключевой категорией для врача является категория болезни, патологии, отклонения, нездоровья. Трудно не согласиться с тем, что врач смотрит на человека, а видит его болезни. Это и есть собственно профессиональный взгляд на человека для врача. Он смотрит на руки, на и под глаза, на походку, он смотрит глазами, ушами. Психолог не врач именно потому, что он, во-первых, не выписывает клиенту рецепты на лекарства, а во-вторых, не использует категорию болезни, патологии, отклонения как онтологическую, основную категорию. Этот тезис носит как фактический, так и формальный, дефинитивный, характер.
Психолог не выписывает рецепты потому, что не имеет на это право (хотя некоторые из психологов прекрасно разбираются в психофармакологии), не имеет личной печатки врача, и если он по глупости даже выпишет рецепт, такой рецепт не должна принять аптека. Гораздо важнее, что психолог не выписывает рецепты и, так сказать, в фигуральном, переносном смысле этого слова. Он не выписывает рецепты с точностью до принципа не давать конкретных советов клиенту, далеко не последнего в работе практического психолога. Рецепт — это и есть самый конкретный совет. Однозначный и прямой. Делай так. Многие современные направления практической психологии (хотя и не все) исповедуют этот важный принцип в своей работе.
Психолог не выписывает рецепты на лекарства еще и потому, что не может — не умеет, не должен, — вынести свою личность за скобки отношения с клиентом. Если хотите, он «лечит» не рецептами на лекарства, а своей личностью. Как выписать рецепт на самого себя? В общем, надо искать что-то другое, скорее противоположное выписыванию рецептов, если мы хотим определить, что является ведущей деятельностью практического психолога. Не лечение, — а что? Пусть этот вопрос останется до времени открытым.
То же самое можно сказать и об онтологической категории: психолог не врач потому, что он не использует категорию патологии, отклонения, болезни в качестве онтологической. Забегая вперед, можно и здесь утверждать, что в качестве онтологической психолог использует опять-таки совершенно противоположную по сравнению с врачом категорию — категорию личностного роста, культурной продуктивности, способности изменяться. Если психолог смотрит на клиента (опять таки, не только глазами: психолог смотрит на клиента и через психологические тесты, и руками, и глазами, и ушами…) и не видит перед собой культурно продуктивного, способного к личностному росту человека, он, пожалуй, не сможет ему помочь. Это тоже именно профессионально-психологический взгляд на человека, особая высшая психологическая функция, если хотите. Что касается понятия болезни, патологии, то психологи, конечно, пользуются им, но не как онтологическим, а как рабочим, техническим, вспомогательным для своей работы.
Таким образом, теперь мы можем сказать, что психолог не врач потому, что имеет совсем другую ведущую деятельность и совсем другую онтологическую категорию по сравнению с врачом. Именно поэтому не плодотворно и даже опасно сравнивать психолога и врача, искать и подчеркивать сходства в их работе (которые, конечно, есть). Что же это за ведущая деятельность и что за онтологическая категория нам предстоит выяснить ниже.

6.      Психолог и педагог-воспитатель. Второй, с кем важно сравнить позицию практического психолога по отношению к его клиенту, это педагог-воспитатель. Пожалуй, не клиент путает нас с воспитателем, чаще это делает наш работодатель — в школе, в детском саду. Важно сравнить психолога именно с педагогом-воспитателем, так как с педагогом-преподавателем нас, пожалуй, не путают, или это не так важно: мы можем быть и преподавателями.
Так вот, и здесь мы бы хотели сформулировать жестко: психолог ни в коем случае не воспитатель! Где бы мы ни работали — в школе, в детском саду или в психологической консультации, мы ни в коем случае не должны воспитывать своего клиента. Пусть это делают профессионалы, специально подготовленные к этой нелегкой деятельности. Если психолог и занимается воспитанием, то только как человек (отец, взрослый), а не как психолог. Совмещать эти две позиции тоже не здорово, именно поэтому странный современный гибрид «педагог-психолог» вызывает у многих идиосинкразию.
С учетом выбранного нами уровня абстракции и по тактическим соображениям начнем с онтологической категории. Нам кажется, что наиболее правдоподобным здесь является утверждение, что онтологической категорией, сквозь которую воспитатель как бы видит своего воспитанника, является категория идеала. Идеал — это действительно то, сквозь что воспитатель видит своего воспитанника, специально смотрит на воспитанника. Так вот: психолог не воспитатель именно потому, что в своей практической работе с клиентом практический психолог отказывается от взглядов на клиента через призму сколь угодно разветвленной, изощренной, избыточно полной и пр. системы идеалов. Практический психолог всеми силами, на уровне принципов своей работы, отказывается от исповедывания представлений об некоторых идеальных типах личности. Велик соблазн использовать эти идеальные представления в работе с клиентом… Но как раз это и есть переход в позицию воспитателя.
Отказ от исповедывания представлений об идеальных личностях связан с отказом от оценочной позиции по отношению к клиенту. Не оценивай клиента, принимай его таким, каков он есть, — принцип многих современных направлений практической психологии. Именно здесь граница между работой воспитателя и работой практического психолога: один не может не оценивать, второй старается как можно полнее отказаться от этого. Несомненно, психолог имеет достаточно подробные представления о типах личности, акцентуациях характера и личности, возрастных нормативах адаптированности личности и пр., но сидящего перед собой клиента он должен уметь принимать, понимать и любить.

7.      Психолог и юрист. Юрист — это еще один профессионал, с которым нередко путает психолога клиент. Психолога используют лишь как чиновника, как юриста, защищающего интересы их семьи перед самоуправством начальства училища.
От психолога требуют чего угодно — звонка, документа, справки, но не собственно психологической работы, психологической помощи. Меня выталкивают в непривычную, не мою позицию.
Такие переживания бывают у практических психологов. Бывает, что мы даем справки, реже — звоним. И все же, это не наша работа. Онтологической категорией для юриста, несомненно, является категория права. Юрист смотрит на своего клиента через особые очки, которые высвечивают в человеке прежде всего его права, обязанности и интересы. Можно было бы сказать, что юрист смотрит на клиента через томики закона: закон это и есть олицетворение прав и обязанностей гражданина. Возраст, гражданство, собственность гражданина, его включенность — помимо того, что он законопослушен и вменяем, — в систему подзаконных нормативов и правил — вот что интересует юриста в клиенте, вот что он должен высмотреть в своем клиенте. Все это и объединяет в себе категория права.
Психолог не юрист потому, что не смотрит на своего клиента через очки категории права, через уголовный, процессуальный, гражданский и пр. кодексы и прочие нормативные юридические акты. Конечно, психолог и сам законопослушен и ответственен, он сам живет «под законом». Он должен знать законы, чтобы жить и работать, но нет таких законов, которые бы регламентировали непосредственно его отношения с клиентом, а если и есть, то это самые общие, неспецифические для оказания психологической помощи законы. Закон о правах человека, о правах ребенка, о т.н. конфиденциальной личностной информации (есть и такой в ряде зарубежных стран) — все эти самые общие законодательные акты распространяются на психолога как гражданина, а не на психолога как психолога.
Самый близкий собственно к психологу закон в нашей стране — это закон о психиатрической (то есть врачебной!) помощи и подобные ему зарубежные аналоги. Психолог должен знать их. Других специфически психологических законов нет! Нужны ли они? Об этом чуть ниже.
Что же является ведущей деятельностью юриста по отношению к его клиенту? Мы бы дали в данном случае некоторое собирательное определение этой деятельности: юрист представляет права и интересы своего клиента в социуме. Термин представлять видится нам более общим по отношению к терминам защищать, разъяснять и т.п. Психолог не юрист именно потому, что не представляет права и интересы своего клиента в социуме. Если последнее сформулировать афористично и не без доли юмора, то психолог работает со своим клиентом в теплой комнате и на мягком диване, пусть это даже будут продуваемая комнатенка и пара табуреток, а вот юрист работает со своим клиентом как раз в широком социуме, пусть даже это время от времени происходит в мягких роскошных креслах его кабинетов.
Да, школьный психолог защищает интересы школяра перед администрацией школы, но по понятию это должен делать скорее социальный работник, работающий в паре с психологом. Это его задача — представлять интересы клиентов перед администрацией школы, перед ЖЭКом, перед любыми другими чиновниками, а иногда и интересы ребенка перед нерадивыми родителями, обществом в целом.
Мы бы оттенили еще один аспект в сравнительном анализе позиций психолога и юриста. Одним из организационных принципов разворачивания и функционирования психологических служб, особенно полно реализуемом в развитых психологических странах, является принцип максимально возможного для данного этапа развития общества разгосударствления психологической службы. Психолог как можно меньше должен чувствовать себя перед клиентом чиновником, представителем государственной машины. Психолог ходит не столько под законом, сколько под уставом, профессиональным или/и моральным кодексом его общественной или профессиональной организации. Вот где самым подробным образом записаны права и обязанности и клиента и самого психолога — в профессиональном и моральном кодексе практического психолога. Но кодекс это не закон, достаточно создать другую общественную организацию психологов и написать другой — иногда и прямо противоположный — кодекс, чтобы, как говориться, почувствовать разницу.

8.      Психолог и священник. Принадлежность клиента к той или иной конфессии быстро становится очевидной для психолога в ходе его работы. Есть основания утверждать, что и для клиента религиозность психолога и даже степень ее выраженности не являются тайной за семью печатями. Однако последнее может как помогать, так и мешать работе практического психолога.
Дело в том, что есть удивительные случаи, когда, видимо, священник принимает решение, чем в жизни заниматься психологу. Если искать основное различие, то в чем оно на уровне описания особенностей позиции психолога и священника по отношению к клиенту. Грех есть особое, но переживание. Работает ли с грехом психолог? Нет. С грехом, с переживанием греховности работает как раз только священник. И психолог должен иметь смелость сказать это своему клиенту, когда почувствует необходимость в этом.

9.      Что же тогда остается психологу? Во-первых, нас не устроят совершенно абстрактные описания, типа: психолог помогает… Все помогают. Как это делает именно психолог?
Во-вторых, неплодотворно, с нашей точки зрения, давать перечислительное определение ведущей деятельности, то есть типа: психолог диагностирует, консультирует, просвещает, терапевтирует, реабилитирует и т.д. и т.п. Психолог действительно все это делает, но такое перечисление в лучшем случае описывает границы вокруг всех этих деятельностей, не указывая, что же их скрепляет, пронизывает, делает собственно психологическими. Ведь каждая из этих частных деятельностей психолога в пределе становится уже непсихологической. Вопрос о ведущей, сквозной, базальной деятельности все равно останется в этом случае открытым. В-третьих, Нам бы хотелось так сформулировать представления о ведущей деятельности практического психолога, чтобы уйти от «односторонности» в представлениях о ней, типа: психолог что-то делает для (с, вместо, в, у) клиента, а клиент … ничего не делает (для психолога).
Нам бы хотелось, чтобы психолог и клиент в этой ведущей деятельности что-то делали вместе, сообща. Как задать ведущую деятельности именно в таком языке? Нам кажется, что наиболее полно удовлетворяет всем этим требованиям деятельность СОПЕРЕЖИВАНИЯ. То, что сопереживание именно деятельность, сегодня, после работ Ф. Василюка, уже нет необходимости показывать.
Но и до Ф. Василюка существовали попытки увидеть в переживании предмет психологии (эти попытки делались уважаемыми психологами, от Выготского до Бассина). Сопереживание изначально психологично. Оно просто и доступно каждому. Оно явным образом пронизывает все частичные деятельности психолога, оплодотворяет их, наполняет психологическим содержанием (разве «опрокидывание» тридцати трех психологических тестов на человека с помощью ПЭВМ есть психологическая деятельность? Нет! Она становится психологической только тогда, когда результаты такого тестирования включены в деятельность психолога по сопереживанию протестированному субъекту). Это как раз не частичная, а всеобщая психологическая деятельность. Конечно, в понимании деятельности со-переживания есть много подводных камней, привычных ограничений и даже предвзятостей. Например, со-переживание многими понимается все еще как только со-проявление эмоций. Этим недооценивается интеллектуальный компонент сопережеивания, то, что это полная деятельность, а не ее часть, элемент. Второе типичное ограничение в понимании со-переживания, которое тоже должно быть отброшено, это сужение временных рамок со-переживания. Его все еще понимают контактно, как будто оно может проходить только с глазу на глаз, здесь и теперь.
Да, мы согласны — с глазу на глаз и здесь и теперь, только рамки этого здесь и этого теперь — ужасно широкие, по сути дела открытые. Уместно даже парадоксальное утверждение, что самые главные сопереживания и у психолога, и у клиента имеют место не во время сеансов консультирования, а как раз между ними.
Остается все же одно «но»: со-переживание — это явно «моя» деятельность для психолога, это ОН со-переживает клиенту. Клиент же просто ПЕРЕЖИВАЕТ. Ведущей деятельностью практического психолога, помогающего своему клиенту, есть со-проживание с ним куска жизни. Со-проживать можно только жизнь, кусок жизни это не часть жизни, а единица жизни, целостность. Кусок жизни, который со-проживает психолог и клиент, может быть длинной в несколько часов, а может быть длинной в несколько месяцев и лет. Не в длительности дело. Со-проживать — это иметь общий опыт (сравните, как термины со-проживание или со-переживание будут звучать и мыслиться по-английски).
Со-проживать с клиентом — это совсем не так мало! Это только кажется, что понятие сопроживания бессодержательно для психологии. Намекнем хотя бы на один наиболее очевидный смысл этого понятия: что еще кроме отношений практического психолога и клиента можно увидеть сквозь это понятия? Да ведь это — семья, родители! Вот к кому мы «приговорены» на сопроживание — к матери и отцу, к жене (мужу) и детям, к близкому другу. Но родители, семья, жена — если они сопроживают с нами нашу жизнь так, как надо, разве они не психологи-практики по сути дела?
В общем, гипотеза о со-проживании как ведущей деятельности психолога, оставляя все лучшее из нижележащего слоя, существенно уточняет наши представления о сути дела.
Со-проживание психолога и клиента есть, прежде всего, СО-РАЗВИТИЕ, со-личностный рост, проявление со-культурной продуктивности. Разве это не правдоподобная гипотеза? Ведущая деятельность практического психолога по отношению к клиенту есть их со-развитие, со-личностный рост. Решение проблемы клиента есть не только его — клиента — шажок в личностном росте, это шажок в личностном росте и психолога, разве это не очевидно?

10.  Содержание психологической помощи может быть представлено следующим образом:

• Оказание клиенту помощи через сообщение ему объек­тивной психологической информации. Этим занимается психодиагностика — одно из направлений практической психологии. Особенность этого вида помощи состоит в том, что психолог несет ответственность за достовер­ность информации и форму ее сообщения клиенту. Кли­ент же сам вырабатывает отношение к этой информации и сам принимает решение о ее использовании. Также ее данные могут использоваться как часть и основание для дальнейшей работы.

• Психологическая коррекция предполагает организован­ное взаимодействие с целью изменения показате­лей его активности и соответствий с возрастной нормой психического развития. Психолог работает с такими по­нятиями, как возрастная норма освоения какого-либо вида деятельности (чтения, письма, счета и т. п.) и индиви­дуальный темп ее освоения. Содержание психологической помощи состоит в том, что для клиента разрабатывается индивидуальная программа усвоения какого-то вида деятельности в соответствии с общественными требованиями к ней.

• Психологическое консультирование как вид психоло­гической помощи адресовано психически нормальным людям для достижения ими целей личностного разви­тия. Мы уже отмечали, что цель психологического кон­сультирования — в обеспечении человека продуктив­ным существованием в конкретных обстоятельствах его жизни. Продуктивность связана прежде всего со способностью человека находить возможно большее число вариантов поведения, возможно большее число понятий, мыслей, чувств, поступков, чтобы иметь воз­можность максимально продуктивно жить. Это дает возможность соответствовать данной культуре и рефлексировать в ней.

• Психотерапия как вид психологической помощи пред­полагает активное воздействие психотерапевта на лич­ность клиента. Клиент психотерапевта — это человек, требующий реконструкции его личности. Другими сло­вами, это больной человек, которому требуется органи­зованное воздействие на его психическую реальность с целью ее восстановления или реконструкции.

Если в психологическом консультировании ответ­ственность за результаты, связанные с изменением продуктивности личности, распределяется между пси­хологом и клиентом, то в психотерапии, особенно на первых ее этапах, ответственность за реконструкцию личности клиента несет и психотерапевт. Практичес­ки всегда психотерапия осуществляется на фоне ме­дикаментозного воздействия на клиента и выступает как вспомогательный метод лечения. Психолог не занимается психотерапией. Здесь необходимо медицинское образование.

·         Психологическая профилактика и психологическое просвещение тоже являеются видами психологической работы, но имеют меньше направленности на конкретного субъекта (а скорее на какую-либо аудиторию). При этом они не менее важны.

Основная литература:

1.      Лидерс А. Г. Особенности позиции практического психолога по отношению к клиенту // Журнал практического психолога. - 1998. - №9. С. 102-105.

2.      Абрамова Г. С. Практическая психология. – М.: Академический Проект, 2001. – 480 с.

Дата: 20 сен 2010

Орлов А. О.

1987.ucoz.org